Она испугается. Она придет в замешательство. Она станет еще более беззащитной, увидев, как он спокоен. А он будет все спокойнее, все невозмутимее. Перестановка декораций всегда успокаивает его.

Да, он подождет. Он будет наслаждаться солнцем и морем, пока детально не изучит распорядок ее жизни на острове. Точно так, как он изучил ее привычки в Шарлотте.

Он позволит ей бездумно плыть по течению, позволит даже слегка влюбиться. Ах, какая изумительная ирония!

Все это время она и подозревать не будет, что он рядом, что он ее контролирует, что в любой момент он может изменить ее судьбу. И отнять ее жизнь.

– Я не понимаю, почему ты не можешь взять выходной, все­го один выходной, и провести немного времени со мной!

Джиф опустил «пистолет» для ввинчивания шурупов, внима­тельно посмотрел на надутые губы Лекси и подумал, что это еще один каприз природы, сделавшей обиженное женское лицо таким соблазнительным для мужчины.

– Милая, я же предупреждал, что всю неделю буду очень занят. А сегодня только вторник.

– Какое это имеет значение?! – Лекси всплеснула руками. – Каждый день здесь похож на другой.

– Хорошо, я тебе объясню, какое это имеет значение для меня. – Он провел рукой по краю настила, который только что закончил. – Я сказал мисс Кейт, что расширю эту веранду и за­тяну ее сеткой к субботе.

– Подумаешь! Закончишь к воскресенью.

– Я обещал к субботе. – Для самого Джифа этого было бы достаточно, но, поскольку он разговаривал с Лекси, ему при­шлось призвать на помощь все свое терпение и объяснить по­дробнее. – Коттедж забронирован со следующей недели. Колин теперь работает в кемпинге полную смену, а у Джеда кани­кулы начнутся только через неделю, поэтому мне приходится все делать самому.

Лекси плевать было на эту проклятую веранду. Тем более что пол уже почти закончен. Сколько времени может понадобиться на дурацкую крышу и москитные сетки?

– Всего один день, Джиф! – Она присела на корточки рядом с ним, вкладывая в просьбу все свое обаяние, и поцеловала его в щеку. – Всего несколько часов! Мы добрались бы до материка на твоей лодке, пообедали бы в Саванне…

– Лекс, у меня просто нет времени. Вот если я закончу эту веранду к субботе, мы сможем поехать на весь уик-энд.

– Я не хочу ехать в субботу! – Она уже не мяукала, в ее голо­се явно слышалось крепнущее упрямство. – Я хочу сейчас! Такая настойчивость была хорошо знакома Джифу. Его пятилетняя кузина точно так же требовала желаемого – и немед­ленно. Но вряд ли подобное сравнение понравилось бы Лекси.

– Я не могу ехать сейчас, – спокойно сказал он. – Если тебе так не терпится, возьми лодку сама, пройдись по магази­нам.

– Одна?!

– Позови с собой сестру или подругу.

– Джо – последняя, с кем бы мне хотелось провести день. А подруг у меня нет. Джинни пропала…

На глаза Лекси навернулись слезы, но и без них Джиф пре­красно понимал, в чем суть проблемы и главный источник ее недовольства. Однако он ничем не мог ей помочь – как не мог смягчить боль в ее сердце от исчезновения Джинни.

– Если хочешь поехать со мной, тебе придется подождать до субботы. Я постараюсь освободить уик-энд. Мы закажем номер в отеле, и я угощу тебя изысканным ужином.

– Ты ничего не понимаешь! – Лекси ударила его кулаком в плечо и вскочила. – До субботы еще так далеко, а я сойду с ума, если не смоюсь отсюда немедленно! Почему ты не хочешь вы­кроить для меня время? Почему у тебя никогда нет на меня вре­мени?!

– Я делаю все, что в моих силах.

Даже его безграничное терпение было на исходе. Он поднял «пистолет» и выстрелил в пол очередным шурупом.

– Ничего ты не делаешь! Ты даже не можешь отвлечься, когда я с тобой разговариваю! И эта идиотская веранда для тебя важнее меня.

– Лекси, я обещал. – Джиф поднялся, взял новую доску и положил ее на козлы, чтобы отмерить необходимую длину. – А я не привык нарушать свое слово. Если твое желание поехать в Саванну не иссякнет до конца недели, я тебя отвезу. Это самое большее, что я могу сделать.

– Ах вот как?! – Лекси вскинула голову. – Ну что ж, я уве­рена, что без труда найду кого-нибудь, кто будет счастлив отвез­ти меня сегодня!

Джиф провел карандашом по доске, затем, прищурившись, холодно взглянул на Лекси. Он понял угрозу и знал, что она способна ее исполнить.

– Если ты имеешь в виду мужчину – не советую. А впрочем, как хочешь.

Его спокойный, уверенный тон подействовал на нее как по­щечина. Она надеялась, что он – придет в бешенство, устроит сцену ревности, детально объяснит, что сделает, если только она попробует взглянуть на другого мужчину… Может быть, они бы даже подрались, а потом она затащила бы его в пустой дом, и секс примирил бы их.

И, разумеется, она убедила бы его поехать с ней в Саванну!

Но спектакль, который она уже мысленно поставила, не со­стоялся. Ей так захотелось расплакаться, что она затрясла голо­вой и отвернулась.

– Прекрасно! Возись со своей верандой, а я буду делать то, что мне остается делать!

Джиф молчал, пока она спускалась по приставной лесенке, и, только когда поостыла ослепившая его ярость, взял в руки электропилу. Он прекрасно понимал, что бешенство может дорого ему обойтись: если Лекси будет продолжать в том же духе, ему понадобятся все его пальцы, чтобы сжать их в кулак и на­бить морду какому-нибудь парню.

Лекси услышала за спиной жужжание пилы и изо всех сил стиснула зубы. Эгоистичный ублюдок, вот он кто! И совершен­но ее не любит. Слезы душили ее, жалили глаза. Никто ее не любит. Никто не понимает. Даже Джинни…

У Лекси так сильно все сжалось внутри, что пришлось оста­новиться. Джинни исчезла. Уехала, не сказав ни слова. Все, кого она любит, в конце концов покидают ее. Она так мало зна­чит для людей, что никого не может удержать…

Сначала ей казалось, что с Джинни случилось что-то ужас­ное: ее похитили или она, полупьяная, свалилась в пруд, в пасть аллигатора.

Но это, конечно, смешно. Лекси понадобилось несколько дней, чтобы смириться с реальностью: ее снова бросили. Ее бро­сали все, в ком она нуждалась.

Но на этот раз… Лекси оглянулась и с вызовом посмотрела на коттедж, в котором работал Джиф. На этот раз она бросит первой!

Лекси быстро шла к лесу. Солнце обжигало кожу, песок скрипел в босоножках. В этот момент она дико ненавидела ост­ров и все, что на нем находилось. Она ненавидела отдыхающих, которых ей приходилось обслуживать и которые принимали ее услуги как нечто само собой разумеющееся. Она ненавидела родных, которые считали ее безответственной мечтательницей. Она ненавидела пляж с его ослепительным солнцем и бесконеч­ным плеском волн. И лес с его темными закоулками и пронзи­тельной тишиной она тоже ненавидела.